Белая книга обороны Китая: новый концептуальный подход к безопасности
China Brief издание: 13, выпуск: 9, 25 апреля 2013
Автор: Timothy Heath
Китай подготовил Белую книгу обороны страны на этот год, где была обозначена концепция исторических миссий, как главная основа для понимания миссии и деятельности Народно-освободительной армии Китая (НОАК). Понятие «основных интересов», основного двигателя исторических миссий, так же постоянно упоминался в Белой книге [1]. То, что эти идеи были хорошо освещены, означает повышение степени их авторитарности, а так же рост силы и влияния. Поэтому можно ожидать, что Пекин будет прилагать усилия для того, чтобы повысить контроль и утвердить свой суверенитет, а так же установить подходящий международный порядок.
Заголовок Белой книги этого года - «Разнообразное применение вооруженных сил Китая» - относится к «разнообразным заданиям» (duoyanghua renwu), сердцу «исторических миссий вооруженных сил в новый период нового столетия», часто их называют просто «историческими миссиями». Концепция миссий относится к стратегическому руководству, которое осуществлял бывший тогда председатель Центрального военного совета Hu Jintao в конце 2004, и которая упоминалась в политике обороны с 2006. Исторические миссии состоят из четырех требований: (1) обеспечить важную гарантию безопасности партии закрепить свое господствующее положение; (2) обеспечить серьезную гарантию безопасности периода важных стратегических возможностей для национального развития; (3) обеспечить мощную стратегическую поддержку охраны национальных интересов; и (4) играть важную роль в сохранении мира во всем мире и содействии общего развития» (Конституция Коммунистической Партии Китая [КПК]). Так как, по существу, НОАК обеспечивает максимальную поддержку по первому требованию, в документе, тем не менее, нет прямого обращения к ним. Остальные элементы, однако, составляют основное содержание документа.
Основные интересы, поднятые в теме важности
В этом году в Белой книге так же поднимается вопрос важности концепции основных интересов (hexin liyi). Эта идея появляется в той или иной форме в документах о безопасности с 2002. Этот термин – концепция партии, которая относится к самым важным национальным интересам, которые китайские аналитики определяют, как коллективные «материальные и духовные потребности государства и народа».
Китайские средства массовой информации в один голос объясняют, как это широкое определение национальных интересов побудило военные силы обновить свою миссию. Самым последним событием было то, что к старым группам обороны и интересам суверенности добавили «интересы развития», а так же усовершенствовали значение всех трех групп в свете растущей силы Китая и интеграции в мировую экономику. В статье PLA Daily дается следующее объяснение: экономическому росту Китая сейчас необходимо, чтобы НОАК защищала национальные “интересы развития” (fazhan liyi), а также «интересы выживания» (shengcun liyi). Это противопоставило миссии и функции армии в «период сельского хозяйства и индустриализации», где в центре внимания было «подтягивание войск к границам и защита территорий», и требования новой миссии «защищать мирное развитие Китая и статус великой державы» в «информационный век» (PLA Daily, December 8, 2005).
Как исторические миссии, основная концепция интересов предлагает более четкий способ выразить мысль о безопасности, чем в политическом языке эпохи Мао и Дэн. Обсуждение вариантов угрозы безопасности широко преувеличенным, строго идеологическим языком – это роскошь, которой могут баловать себя экономически слабеющие, обособленные коммунистические страны, но едва ли растущая великая держава может себе это позволить, особенно, когда ее окружают настороженные, вооруженные до зубов, современные нации. Модернизирующаяся НОАК во времена Дэна и в начале правления Цзяна избегала этой ловушки, но затяжное влияние коммунистической ортодоксальности привело к ослаблению точности и ясности мысли. В противоположность этому, наметить категории основных интересов, которые связаны напрямую с высшими стратегическими приоритетами Китая, поможет осуществить более четкий анализ и позволит НОАК расставить приоритеты в ответственности, оценить угрозу, более рационально разработать планы и увеличить возможности, что лучше соответствует нуждам великой державы с мировыми интересами.
Почему в теме важности возникли концепции?
Интересы и исторические миссии происходят от оценок, возникших около 2000 года – начала времени, которое КПК называет «новым периодом нового века». Два важных события привели к тому, что сейчас увеличилась важность следующих концепций в текущем документе: рост политической властности и относительное увеличение сил Китая, что повысило целесообразность и актуальность претворения в жизнь новых указаний.
Возможность стратегических концепций партии управлять политикой частично определяется уровнем влияния этих идей. Чем выше уровень влияния стратегической концепции, тем больше вероятность того, что соответствующим установкам будет оказана поддержка. Главный статус стратегической концепции заключается в том, чтобы его приняли, как часть «направляющей идеологии» (zhidao sixiang). Как только стратегическая концепция получит этот статус, она получит полную власть и соответствующее увеличение установок приоритетности и важности.
Исторические миссии и концепция основных интересов связаны с Научной Концепцией Развития, озвученной Ху Цзиньтао, когда он только занял свой пост в 2002. Таким образом, когда на 17-ом съезде КПК Научная Концепция Развития была включена в Конституцию КПК, это вызвало резкий рост легитимности исторических миссий и основных интересов. На 18-ом съезде КПК Научная Концепция Развития получила статус «направляющей идеологии», отражая единогласие в необходимости сильного лидерства (“The 18th Party Congress Work Report: Policy Blueprint for the Xi Administration,” («Отчет о работе 18-го съезда КПК: Программа для администрации Си») China Brief, 30 ноября, 2012). Это гарантировало, что соответствующие исторические миссии и концепции основных интересов будут играть определяющую роль в делах обороны Китая. Пересмотренный формат Белой книги об обороне – явный признак движения в этом направлении.
Более того, за последние годы соответствующая национальная сила в Китае продолжает расти. Так как его экономика, находившаяся в бедственном положении, в 2010 перегнала Японию и стала второй в мире, Китай видел, как экономика Европейского Союза продолжает борьбу, и Соединенные Штаты все еще остаются в трясине безвыходного политического положения. Тем временем, вооруженные силы Китая продолжают быстро развиваться. Признаками этого роста сил служит то, что усилия, которые прилагают Филиппины и Япония, чтобы поддержать свои ускользающие позиции на спорных с Китаем морских территориях, идут ко дну от столкновения с агрессивной реакцией Китая в ситуациях на Риф Скарборо и Дяоюйдао/Сенкаку.
Растущая мощь Китая не только содействовала появлению средств для достижения их целей, но и усилила чувство безотлагательности действий относительно безопасности. В частности, растущее беспокойство региона и внимание Соединенных Штатов в виде Перераспределения сил заставило Пекин повысить важность приведения в порядок своей стратегии безопасности, чтобы сократить количество слабых мест, защищать основные интересы и создать благоприятную стабильную атмосферу безопасности, чтобы позволить нации продолжать фокусироваться на быстром сбалансированном развитии.
Новый взгляд на безопасность в Белой книге
Поскольку последствия растущей силы Китая в эпоху глобализации находятся в центре концепции основных интересов, сложность балансирования между мирными, устойчивыми условиями безопасности и необходимостью уменьшить слабые стратегические места и обеспечить защиту растущему количеству основных интересов лежит в сердце концепции исторических миссий. В Белой книге основное внимание уделяется тому, чтобы обеспечить более четкое описание основных интересов с точки зрения вооруженных сил, а так же описать, как армия выполняет установки на исторические миссии.
Основные интересы. В третьей главе Белой книги основной акцент поставлен на основные интересы «суверенитета» и «безопасности». В документе признается, что они являются самыми фундаментальными и наиболее важными из всех основных интересов. В дополнение к тому, что были названы такие «основные потребности в безопасности», как «национальная оборона, противостояние внешней агрессии и защита отечества», в главе обсуждается территориальная целостность в воздушном пространстве, на земле и на море. Пусть и не новые, рычаги влияния, появившиеся с ростом его мощи, заставили Пекин по-другому взглянуть на свои интересы суверенности и безопасности. В качестве одного из примеров в Белой книге приводится информация о том, что в военно-морские силы НОАК проводят «учения в открытом море», которые включают в себя «удаленное раннее предупреждение» и «перехват информации в открытом море». Это показывает, что то, что Китай считает необходимым для безопасности своих обширных морских границ, было основательно изложено. Так же в Белой книге говорится, что у Китая сейчас есть «интересы в обеспечении безопасности в космосе и кибер-пространстве», идеи, которых не было в официальных документах десять лет назад.
В четвертой главе речь идет об интересах, связанных с национальным развитием. Выделены две большие группы: права и интересы на море и внешние интересы. Подразумевается, что первые относятся к экономическим и юридическим правам (таким как полезные ископаемые, рыбные и другие ресурсы), которые, по их мнению, принадлежат Китаю. Растущий аппетит Китая к ресурсам увеличил свою долю в прибрежных регионах. Далее многие из областей, где присутствуют прямые морские интересы Китая, пересекаются с интересами безопасности и утверждением суверенитета, увеличивая, таким образом, стратегическую значимость этих вод.
Среди указанных внешних интересов выделяют темы морских коммуникации и китайских граждан за рубежом. Это растущая зона военной ответственности, как сказано в документе в дискуссии о продолжающейся эвакуационной миссии в Аденском заливе и Ливии. Это одинаково отражается на росте стратегических интересов Китая, как части растущей силы страны и ее интеграции в мировую экономику.
Исторические миссии. По большей части, документ организован вокруг военной проблемы баланса между распоряжением обеспечить безопасность растущему числу основных интересов и приказом помочь создать благоприятные условия безопасности. Это потребует от НОАК соответствующей реакции на такие нетрадиционные угрозы, как катастрофы и терроризм, которые могут угрожать интересам Китая внутри страны и за ее пределами. Для описания этих обязанностей в Белой книге используется западный термин «операции, отличные от войны». В документе, тем не менее, дается четкое объяснение, что термин «различные задачи» относится к готовности НОАК выполнять, как военные операции, так и операции в условиях отсутствия войны, поддерживая развитие страны. Во второй главе документа говорится о том, как модернизация НОАК позволит выполнить эти обязанности.
В третьей и четвертой главе освещается вопрос роли вооруженных сил в согласованности действий с гражданскими властями, чтобы защищать суверенность Китая, его безопасность и интересы развития. Согласно этому документу, военные должны оказывать прямую поддержку всем усилиям, которые прилагает правительство, чтобы постепенно увеличить административный, юридический и экономический фактический контроль над спорными морскими территориями и другими интересами. В качестве примера в документе описывается, как военно-морские силы НОАК обеспечивают «поддержку безопасности» морским правоохранительным органам, рыбакам, а также при разработке нефтяных и газовых месторождений. Так же в документе говорится о взаимодействии с международными органами для защиты внешних интересов Китая.
В пятой главе о «сохранении мира во всем мире и региональной стабильности» говорится, что роль НОАК заключается в том, чтобы создавать благоприятные условия безопасности. Прежде всего, это означает, что НОАК играет роль в обеспечении мировой и региональной стабильности, необходимых для развития страны. Участие в операциях ООН по поддержанию мира так же обеспечивает необходимое политическое прикрытие для повышения безопасности внешних интересов страны, как делала НОАК, когда принимала участие в антипирацких операциях ООН, чтобы защитить морские коммуникации вблизи Африканского Рога.
Последствия
Из всех миссий НОАК самой трудной может быть задача поддерживать региональную стабильность. Китай старается избегать тех действий, которые кажутся ему неприемлемыми компромиссами в их интересах, и одновременно исключить нестабильность, которая может быть следствием конфликта этих интересов. Ключ к решению этой задачи – это тесное сотрудничество НОАК с гражданскими властями, которые выполняют сложную работу по осуществлению намерений Китая относительно морских территорий. Подчеркивая этот пункт, в документе предлагается политический аргумент, с целью оправдать любой возможный политический ответ, чтобы защитить свои притязания и другие интересы. Документ дает новую трактовку слов Мао: «Мы не будем нападать до тех пор, пока не нападут на нас; но мы точно пойдем в контрнаступление, если на нас нападут» - вместо того, чтобы быть направленной против вторжения или ядерной атаки, оборона должна быть нацелена на предупреждение соседних держав, и Китай «в результате примет все необходимые меры, чтобы защитить суверенитет своей нации и территориальную целостность». Этот подход дальновидно позволяет Китаю тихо консолидировать свои притязания таким образом, чтобы суметь минимизировать возможность волнений, возложив на соседние страны бремя рисковать необходимостью применять серьезные действия, чтобы остановить посягательства Китая, прекрасно зная, что Китай использует любой неверный шаг, чтобы и дальше укреплять завоеванные позиции.
Осуществимость, вероятно, останется главным средством в том, как быстро и напористо Китай продвигает свои основные интересы. Если китайский народ почувствует, что их система рычагов выросла до такой степени, что они могут добиться своего минимальной ценой, скорее всего, они продолжат этот курс. В какой-то степени эти действия оказались слишком дестабилизирующими из-за неэффективности рычагов управления, и Пекин может значительно замедлить утверждение своих интересов. Более того, напряжение между требованиями усилить контроль над основными интересами и поддерживать стабильную атмосферу безопасности выходит за рамки способности Китая управлять ситуацией в одиночку. Усилия по увеличению контроля над спорными территориями, в конце концов, неизменно порождают нестабильность, в то время как в Китае не хватает рычагов управления, чтобы заставить таких сильных соседей, как Япония, уступить в притязаниях на морские территории. Китай будет продолжать тянуться к Соединенным Штатам и другим мировым державам, чтобы обеспечить международную стабильность и помочь Китаю усилить контроль над его интересами.
Белая Книга об Обороне 2012, больше чем предыдущие, дает четкое представление о взгляде Китая на оборону сквозь призму своей растущей мощи и мировых интересов. Политический консенсус этого подхода, подтвержденный на 18-ом съезде КПК, подтверждает, что это не будет стратегией безопасности де-факто на обозримое будущее. Понимание центрированности основных интересов и концепции исторических миссий для стратегической мысли Китая может помочь политикам более эффективно противостоять и реагировать на будущие события, связанные с обороной.
Примечания
- Белая книга 2013 «Различное использование Вооруженных сил Китая» доступно на сайте Министерстве Обороны Китая
<http://eng.mod.gov.cn/Video/2013-04/19/content_4443469.htm>.
Предыдущие Белые книги обороны Китая доступны на официальном сайте Центрального правительства Китая <http://english.gov.cn/official/2005-08/17/content_24165.htm>.
***
China Brief издание: 13, выпуск: 9, 25 апреля 2013
Автор: Prashanth Parameswaran
Во время встречи президента Китая Си Цзиньпина и президента Мьянмы Тейн Сейна 5 апреля обычные радужные банальности о развитии «всестороннего сотрудничества» уступили место завуалированным ссылкам на агрессию запада в юго-восточных странах Азии и сложности, с которыми сталкивается Китай в своих кампаниях в этом регионе (South China Morning Post, 7 апреля; Ministry of Foreign Affairs, 6 апреля).
Беспокойство Китая по поводу состояния одних из наиболее важных двусторонних отношений не должно вызывать удивления. С тех пор как в 2011 в Мьянме начались реформы, и страна стала более открытой к новым идеям, традиционное доминирование Китая постепенно ослабевало. Одновременно с этим Китай чувствует угрозу своим интересам, так как западные страны вступают в драку, и население все чаще выступает с протестом против них (“Burma and China: The Beginning of the End of Business as Usual?” (Мьянма и Китай: начало конца деловой активности, как обычно?) China Brief, 30 ноября, 2011). Сейчас некоторые официальные лица Китая открыто признают, что они изначально в значительной степени недооценивали демократический поворот в стране и переоценили свое влияние там (The Irrawaddy, 9 апреля).
В ответ в течение нескольких прошлых месяцев Китай начал стратегическую кампанию рекалибровки в Мьянме. Пересмотрев свой дипломатический подход, увеличив свою систему рычагов в этнических конфликтах, правительство Нейпьидо столкнулось и сейчас адаптируется к изменениям в бизнесе, Пекин стремится использовать свои ресурсы и влияние, чтобы приспособиться к быстро меняющейся обстановке в Мьянме, чтобы сохранить там важные для себя интересы в ближайшие годы.
Часто Китай и Мьянма называют свои связи paukphaw (братскими) отношениями, что передает их глубокую и асимметричную природу. Мьянма была первой несоциалистической страной, которая установила связи с Китайской Народной Республикой в 1949, Чжоу Эньлай, занимавший тогда пост премьер-министра Китая, и премьер-министр Мьянмы У Ну установили близкие отношения своих стран (The Irrawaddy, 10 апреля). Отношения стали портиться в 1960-ых, когда Пекин поддержал коммунистических повстанцев в Мьянме, но они быстро наладились, после того как военная хунта захватила власть в 1988. Столкнувшись с санкциями, наложенными западом, истощенная Мьянма в значительной степени обратилась к Китаю за поддержкой, и Пекин взял на себя обязательства, так в 1988 официально открылась приграничная торговля и в 1989 они начали оказывать военную помощь. За последние несколько десятилетий Китай стал крупнейшим иностранным инвестором и торговым партнером Мьянмы, и обе стороны подписали документ о всестороннем стратегическом партнерстве в 2011 на первой встрече Ху Цзиньтао, занимавшего тогда пост президента, и президента Тейн Сейна (Xinhua, 27 мая, 2011).
Сегодня у Китая есть несколько важных интересов в Мьянме. Первое и основное – Китаю нужна стабильность на своей 2.200-километровой границе с Мьянмой, где часто бывают случаи этнических конфликтов, незаконного оборота наркотиков, вспышек ВИЧ/СПИДа, а так же происходит приграничная торговля на многие миллиарды долларов, важная для юго-западной провинции Юньнань и свыше двух миллионов китайцев, проживающих в Мьянме. Во-вторых, Пекин хочет защитить свои выгодные инвестиции в Мьянме. Только на долю Китая приходится почти половина прямых иностранных инвестиций в Мьянме, и больше четверти торговых операций осуществляются при участии китайских компаний, вовлеченных, прежде всего, в сектор добычи и гидроэнергетики, жизненно важных для развития Мьянмы (China Daily, 16 января). В-третьих, для Китая Мьянма очень важна с геополитической точки зрения, поскольку для Китая это – выход в Индийский океан, таким образом, Пекин может ослабить свое чрезмерное внимание к Малаккскому проливу. И главный приз здесь – проект 800-километрового нефте- газопровода между Китаем и Мьянмой стоимостью 2.5 млрд долларов, он протянется от западного побережья Мьянмы в Китай, ожидается, что перекачка газа начнется 31 мая. Этот нефтепровод должен уменьшить зависимость Китая от Малаккского пролива на одну треть и на 1200 км сократить обычный путь через пролив, пройдя по Южно-Китайскому морю и вверх вдоль побережья к портам Китая (China Daily, 22 января). Наконец, Мьянма так же является необходимым партнером в рамках взаимодействия с Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), и Пекин искал поддержки Мьянмы в региональных вопросах, таких как операции в Южно-Китайском море и совместное патрулирование на реке Меконг (“China Pushes on South China Sea, ASEAN Unity Collapses,” (Китай двигается на Южно-Китайское море, союз АСЕАН рушится) China Brief, 3 августа, 2012; “Mekong Murders Spur Beijing to Push New Security Cooperation,” (Убийства на Меконг заставляют Пекин искать новые варианты сотрудничества в области безопасности) China Brief, 11 ноября, 2011).
Каждый из этих четырех ключевых интересов находится под угрозой с тех пор, как в 2011 Мьянма провела серию реформ. Инфраструктурные проекты стоимостью в миллиард долларов, поддерживаемые Пекином, такие как плотина Myitsone и медный рудник Letpadaung, были приостановлены из-за растущих анти-китайских настроений среди оппозиционных партий и широкой публики, это лишило спокойствия некоторые фирмы и послужило тому, что китайские иностранные прямые инвестиции в Мьянму сократились на 90 процентов в прошлом году. Более крепкие связи США и Мьянмы – чему свидетельствует постепенное снятие санкций и участие Нейпьидо в военных учениях «Золотая Кобра» в этом году – усилили опасения Китая о стремлении Вашингтона сдержать его активность (The Irrawaddy, 9 апреля). Тем временем недавно разгоревшийся конфликт в штате Качин на севере Мьянмы вызывает в Пекине растущее беспокойство о состоянии стабильности на границе: в начале этого года на территорию Китая были сброшены артиллерийские снаряды, что вызвало резкое осуждение со стороны правительства (Минисерство Иностранных Дел, 18 января).
В свете этого регресса в отношениях и его влияния на стратегические интересы, последние несколько месяцев Китай пересматривает свою стратегию относительно Мьянмы. Прежде всего, в последние несколько недель Пекин произвел некоторые важные кадровые перестановки, что показывает движение в сторону дипломатического подхода. 11 марта в Пекине назначили вышедшего на пенсию 71-летнего Вице-министра иностранных дел Wang Yingfan первым за всю историю послом для специальных поручений по Азиатским делам с особым указанием расставлять приоритеты в пользу Мьянмы, потому что «последнее время было слишком много вопросов» (China Daily, 12 марта). С этого момента Ван проводит встречи с политиками-оппозиционерами и группами гражданского общества, а так же с беспрецедентной откровенностью говорит о необходимости Пекина изменить свой имидж в глазах Мьянмы, что будет частью более объемной работы – модифицировать отношения Китая в Мьянме (The Irrawaddy, 18 марта). Пекин так же сменил посла в Мьянме, заменив Li Junhua на Yang Houlan, человека, опытного в азиатских делах, 29 марта он вручил верительные грамоты президенту Тейн Сейну в Нейпьидо (Xinhua, 29 марта). Некоторые говорят, что назначение Яна служит сигналом осуществления новой стратегии Китая принимать участие в реформах в Мьянме, после того как много лет его предшественнику Ли не удавалось это сделать (The Irrawaddy, 22 марта).
Во-вторых, Китай применил более агрессивный подход в обращении с этническими группами, которые организуют восстания против Нейпьидо, чтобы увеличить свои силы в Мьянме относительно других групп. С одной стороны, после того как он годами уходил от этой роли, Пекин сыграл беспрецедентную роль в содействии мирным переговорам между Нейпьидо и Организацией за Независимость Качина в феврале, частично чтобы упредить возможные попытки Соединенных Штатов сделать это (Asia-Pacific Bulletin, 20 февраля). С того момента в Китае прошло два раунда переговоров, где со стороны Пекина выступали старшие должностные лица, и в обоих случаях Пекин играл важную роль. Некоторые источники предполагают, что третий раунд переговоров был отложен в начале этого месяца, потому что Китай припугнул участников восстания в Качине, чтобы те отказались от встречи, поскольку Китай боялся потенциальной возможности участия ООН, Британии и Соединенных Штатов и хотел получить более весомую трехстороннюю роль, которая стала бы вмешательством во внутренние дела Мьянмы (The China Post, 17 апреля; Eleven Burma, 10 апреля).
Как палочку, на которую привязывают экономическую морковку, чтобы поманить правительство Мьянмы, Пекин использовал поддержку некоторых этнических групп повстанцев, чтобы упрочить свои интересы безопасности. Ярким примером тому может послужить то, что несмотря на то, что Китай во весь голос отрицает это, наблюдатели заметили, что Пекин увеличил свою тайную военную помощь Объединенной армии Государства Ва (UWSA) – самой крупной группе повстанцев в Мьянме. В то время как аналитики долго подозревали Китай в неофициальных поставках оружия UWSA, издание Jane’s Intelligence Reviewd в декабре сделало предположение, что были совершены новые большие поставки, которые включают в себя ракеты класса "земля - воздух" и впервые 12 бронированных автомобилей, известных как «истребители танков», чтобы не дать Нейпьидо начать полномасштабные военные действия против самой сильной этнической милиции Мьянмы, которые могли перекинуться на территорию Китая, как произошло в случае со штатом Качин (Voice of America, 25 января).
В-третьих, несмотря на последние неудачи, кампании Китая демонстрируют способность адаптироваться к меняющемуся политическому климату Мьянмы. Большие китайские компании (например, China National Petroleum Corporation, которая занимается ценными нефте- и газопроводами) сейчас стараются больше инвестировать в помощь местным общинам строить больницы, школы и другие объекты (Financial Times, 16 апреля). Предприятия так же начинают кампании по связям с общественностью, чтобы улучшить свой имидж. Из-за скандала, разгоревшегося на медном руднике Letpadaung недалеко от Моунъюа, компания Wanbao Mining Ltd., которая обычно держится в тени, начала активное продвижение своих интересов. Эти действия включали в себя даже такой риск, как интервью их президента Chen Defang западным средствам массовой информации (Wall Street Journal, March 25). Изменились так же направления стратегий ценообразования, как в случае с China Mobile, которая неожиданно объединилась с Vodafone, чтобы создать совместную заявку на прибыльные телекоммуникационные лицензии Мьянмы (South China Morning Post, 5 апреля).
Прилагая усилия, китайские компании явно получают одобрение со стороны Мьянмы. Новый назначенный специальный посланник по азиатским делам Wang Yingfan пытается помочь остановить местные недовольства в Мьянме, постоянно признавая, что китайским фирмам необходимо улучшить их слабые связи с общественностью и что некоторые беспокойства Нейпьидо по поводу некоторых проектов инфраструктуры были обоснованы (The Irrawaddy, 18 марта; Eleven Burma, 17 марта). Тем временем, 1 марта Министерство торговли совместно с Министерством охраны окружающей среды выпустили новые указания, чтобы помочь китайским фирмам нести корпоративную социальную ответственность на зарубежных рынках, таких как Мьянма, на фоне растущей критики, которую они получили на этот счет (China Daily, 1 марта).
Китай надеется, что его стратегическая перекалибровка в Мьянме даст ему больше рычагов управления, чтобы защитить свои важные интересы, и подготовит его для куда больше конкурентной среды там. У усилий, тем не менее, есть предел. Вовлечение большего количества дипломатов и незначительные усовершенствования в корпоративной социальной ответственности могут оказаться недостаточно эффективными, чтобы противостоять жестким анти-китайским настроениям, которые уже разгорелись вокруг некоторых проектов в инфраструктуре и роли, которую Пекин играет в Мьянме. Похожие страхи терзают Китай по поводу растущего присутствия запада в Мьянме, который частично заставил Китай пересмотреть свою политику, что так же может вызвать серьезное напряжение в двусторонних отношениях, дальнейшее отчуждение Нейпьидо и еще сильнее подтолкнуть их к другим участникам, включая Соединенные Штаты. Более агрессивная роль Пекина в таких тонких вопросах, как этнические группы повстанцев в Мьянме, вряд ли принесет плоды, и больше влияния в Нейпьидо, так как в Китае видят все более ненадежного партнера, который вмешивается во внутренние дела.
И хотя еще слишком рано давать оценку будущему стратегической перекалибровки Китая в Мьянме, ясно одно: после первых ошибок, Пекин снова обрел почву под ногами в Мьянме и дальновидно адаптируется к новым условиям. Следует принять во внимание, что эти ошибки преждевременно списали Китай со счетов. Когда на карту поставлено так много, Китай не отступит без боя, не важно какими будут последствия.
***
Горячие дебаты о значении «Китайской Мечты»
Опубликовано: China Brief издание: 13, выпуск: 9, 25 апреля 2013
Автор: Willy Lam
После своего назначения на пост Генерального секретаря на 18-ом Всекитайском съезде Коммунистической партии Китая (КПК) в прошлом ноябре Си Цзиньпин говорил о «Китайской Мечте» (zhongguo meng) уже, как минимум, пять раз. И каждый раз Си связывал Китайскую Мечту c «осуществлением великого возрождения китайской гонки», добавляя, что «это самая большая мечта о китайской гонке в новейшей истории». Учитывая это, Си нельзя назвать теоретиком, Китайскую Мечту уже считают главным лозунгом эры Си Цзиньпина и Ли Кэцяна, которая продлится до 20-го Всекитайского съезда КПК в 2022. Тем не менее, возникают вопросы может ли «достижение китайской мечты» подняться до того же уровня, как конструктивные заявления предшественников Си – бывших президентов Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминь. Ху принадлежат такие броские фразы, как «построение гармоничного общества» и использование «научного взгляда на развитие», в то время как Цзян хорошо запомнился своей «Теорией трех представительств» Tianya.cn [Beijing], 1 апреля; Sina.com [Beijing], 13 марта). Еще большую значимость имеет тот факт, что, подразумевая неопределенную, но, тем не менее, всеобъемлющую суть Китайской Мечты, кадры и интеллигенция разных убеждений ожесточенно дискутируют о важности этого лозунга для будущего реформ, особенно политической либерализации.
На простейшем уровне Китайская Мечта или возрождение китайской гонки означает просто экономически процветающий и сильный в военном отношении Китай. Когда Си первый раз озвучил свою любимую идею, во время посещения выставки новейшей истории в Китайском Национальном Музее в прошлом ноябре, он обозначил две конкретные цели касательно экономического прогресса. К 2021, столетней годовщине основания КПК, Китай должен достичь цели «создать xiaokang [достаточно процветающее] общество». Более того, к 2049 - столетию со дня основания Народной республики – Китай превратится в «модернизированное социалистическое государство, богатое, сильное, демократическое, цивилизационное и гармоничное» (Xinhua, 29 ноября; People’s Daily Online, 29 ноября). По словам Wang Yiming, старшего экономиста Национальной комиссии Развития и Реформ, ожидается, что к 2020 ВВП Китая достигнет 90 триллионов юань (14.6 триллионов долларов), при этом ВВП на душу населения может разбить важный психологический водораздел в 10.000 долларов на душу населения. По дальнейшим прогнозам Вана, к 2050 ВВП станы может достичь 350 триллионов юань (56.6 триллионов долларов), а ВВП на душу населения может составить 260.000 юань (42.000 долларов) (China News Service, 7 марта; sme.gov.cn [Beijing] March 6).
Что будет общественно-политическим развитием, особенно с развитием демократических идеалов? После назначения на пост Президента государства на Всекитайском съезде КПК в прошлом марте, Си обмолвился о некоторой форме приверженности эгалитаризму, когда он снова вернулся к лейтмотиву Китайской Мечты. Он сказал, что «Китайская Мечта – это мечта [китайской] расы, а так же мечта каждого китайца». Далее глава обещал, что у всех жителей Китая должен «быть шанс выделиться в своей жизни». «У них должны быть возможности осуществить свои мечты», добавил он, «У них должна быть возможность расти, прогрессировать вместе со своей родиной и временем» (CCTV News, 17 марта; China News Service, 17 марта).
Очевидно, что, хотя Си, будучи так же Председателем Центрального военного совета КНР, определяющего направление политики государства, не имел в виду западные или мировые принципы равенства и демократических прав. Тем не менее, Си торжественно обещал, что пока администрация Коммунистической партии Китая «будет избегать старых дорог, которые закрыты и не ведут к прогрессу, и они так же не пойдут по скользким дорожкам, которые требуют смены флагов и знамен» социализма с особенностями Китая (China.com.cn, 14 декабря, 2012; Southern Daily [Guangzhou], 17 ноября, 2012). Действительно, в своей речи на Всекитайском съезде КПК, Си обозначил три необходимых условия для достижения Китайской Мечты: «Китайской Мечты можно достичь, только следуя по пути Китая; осуществление Китайской Мечты обязательно означает пропаганду духа Китая; реализация Китайской Мечты требует концентрации и кристаллизации мощи Китая» (Xinhua, 17 марта; People’s Daily Online, 17 марта). Это, естественно, исключило следование идеям запада и их институтам управления. Более того, администрация Си, произведя некоторые административные перестановки, сосредоточила больше, чем когда-либо, сил на некоторых высших непрозрачных партийных органах, таких как Секретариат Центрального Комитета (“Centralized Power Key to Realizing Xi’s ‘China Dream’,” («Централизованная власть – ключ к осуществлению «Китайской Мечты» Си») China Brief, 28 марта).
Консервативные лидеры общественного мнения предупреждали, что лозунг Си не нужно интерпретировать, как приветствие буржуазно-либеральных ценностей. Wang Yiwei политический ученый Китайского народного университета говорил о либеральных интеллектуалах, «которые хотят приравнять «Китайскую Мечту» к тотальной вестернизации». Было неправильно приравнивать Китайскую Мечту к таким идеалам, как «мечта о конституционном управлении или мечта о правах человека и демократии», отметил он. Профессор Ван добавил, что Китайская Мечта на самом деле означает «Китаизацию Марксизма через понимание собственных условий Китая, чтобы открыть путь социализму с особенностями Китая» (Xinhua, 16 апреля; Global Times, 16 апреля). В комментариях по поводу того же вопроса обычно бескомпромиссное издание Beijing Daily отметило, что боевой клич Си был нацелен на то, чтобы возбудить патриотизм и повиновение указам КПК. В издании отмечалось: «мы должны объединить мечту страны и мечту [китайской] расы с мечтой каждого человека». В продолжении комментария было сказано, что «Китайская Мечта заключается в целях, которые стараются достичь члены коммунистической партии… Она так же представляет собой [коллективные] ожидания всех мужчин и женщин Китая» (People’s Daily Online, 19 декабря, 2012; Beijing Daily, 18 декабря, 2012).
Несмотря на то что Си последние десять лет избегал такого щекотливого вопроса, как политическая реформа или идеологическая либерализация, некоторые свободомыслящие интеллектуалы дали либеральную интерпретацию «Китайской Мечты». Ведущий диссидент Bao Tong, бывший личный секретарь дискредитированного Генерального Секретаря Zhao Ziyang, призвал Си «вернуть мечту людям». Бао, который находится под круглосуточным наблюдением полиции, сказал, что Си, как минимум, признал, что «объект» (zhuti) Китайской Мечты - это люди Китая, а не государство. «Си дал ясно понять, что Китайская Мечта должна быть реализована согласно системе частной собственности», - отметил Бао в статье для Radio Free Asia (радио Свободная Азия) в прошлом марте. «Китайская Мечта не должна быть монополизирована государством», - писал он. «Страна должна позволить нам, простому народу, каждому иметь свою собственную мечту». Бао добавил, что его собственной мечтой было, чтобы каждый в Китае «имел свободу самовыражения… и был свободен от страха преследования и цензуры» (Radio Free Asia, 21 марта). Подобным образом, профессор права Пекинского университета и международно-известный интеллектуал и общественный деятель He Weifang предложил свою собственную интерпретацию: «Самая главная цель модернизированной нации – позволить людям иметь чувство собственного достоинства, свободу и [гражданские] права, так чтобы каждый мог усердно работать, чтобы осуществить собственную мечту» (Deutche Welle китайское издание, 21 марта).
Важно, что даже ученые, которые связаны с центральными органами правящих кругов партии дают относительно нетрадиционную трактовку «Китайской Мечты». Для теоретика Zhou Tianyong, который преподает политику в Центральной партийной школе КПК, Китайская Мечта означает, что «каждый китаец может работать и жить в условиях демократии, равенства, справедливости [и] праведности – хорошо организованном гармоничном обществе». Профессор Zhou добавил, что «государство должно предлагать такие стратегии, чтобы у каждого, кто усердно трудится, был шанс [реализовать свою мечту]». Xin Ming, другой известный ученый Центральной политической школы, озвучил схожее определение «Китайской Мечты». Xin указал, что под Китайской Мечтой должно подразумеваться следующее: «достаточный уровень демократии, хорошо разработанная правовая норма, [возведение на престол]» неприкосновенных прав человека [граждан]… и свободное и полное развитие каждого гражданина (Caixin, 17 апреля; Wen Wei Po [Hong Kong] 13 апреля).
Расхождение во мнениях по поводу значения и значимости Китайской Мечты так же проявляется в интерпретации того, какие последствия будет иметь этот боевой клич для внешней политики. Си ясно обозначил, что идеал Китайской Мечты не ограничивается только Народной республикой и ее гражданами. В интервью журналисту БРИКС в марте прошлого года, Си подчеркнул, что «поскольку Китай обладает второй по величине в мире экономикой, Китайская Мечта так же даст возможности миру» и «Китайская Мечта будет реализована только мирным путем». Выступая в Московской Академии Международных Отношений, он повторил, что «Китайская Мечта принесет благо и добро не только китайскому народу, но и людям других стран». Во время последнего визита в Танзанию новый глава государства указал на наиболее явный признак мировой важности лозунга Китайской Мечты. Красноречиво рассуждая об «Африканской мечте» и «мировой мечте», Си сказал: «Вместе с международным сообществом, китайский и африканский народ будут работать для осуществления мировой мечты об устойчивом мире и общего процветания» (China News Service, 26 марта; wenming.cn [Beijing], 19 марта). Эта речь, специально подготовленная для мировой аудитории, казалось, указывала на желание Си выделить то, что Пекин ориентирован на «мирное развитие» и разрушить теории «Китайской угрозы».
Тем не менее, нужно отметить, что существует ясный военный – и самоуверенный в глобальном масштабе – аспект Китайской Мечты и «возрождения Китайской расы». Во время смотра подразделений Народно-освободительной армии Китая (НОАК) в прошлом декабре Си повторил, что Китайская Мечта так же означает «мечту о сильном Китае» и «мечту о сильной армии». «Чтобы достичь великого возрождения Китайской расы, мы должны поддерживать [принцип] синтез процветающей страны и сильной армии, мы должны усердно работать над созданием и укреплением национальной безопасности и сильной армии», - отметил Си (People’s Daily Online, 13 декабря; China News Service, 13 декабря). Во многих случаях Си так же призывал офицеров и солдат НОАК «быть готовыми сражаться и побеждать в войнах» (“Commander-in-Chief Xi Jinping Raises the Bar on PLA ‘Combat Readiness’,”(«Главнокомандующий Си Цзиньпин поднимает планку боевой готовности НОАК») China Brief, 18 января).
Более того, верхушке НОАК, кажется, нравится такая трактовка Китайской Мечты, что оправдывает их лоббирование своих интересов для получения больших экономических ресурсов и более весомого слова в национальных делах. В недавней статье под заголовком «Вся армия должна оказать решительную и сильную поддержку, чтобы гарантировать осуществление Китайской Мечты», PLA Daily отметила, что оборона будет «усиленно бороться за осуществление этой мечты о сильном Китае и сильной армии. Когда национальная оборона будет на должном уровне, только тогда будет гарантия построения экономики», - добавил спикер НОАК. «Поддерживая создание национальной безопасности так же даст весомый толчок экономическому и социальному развитию» (PLA Daily, 18 марта; China.com, 18 марта).
По сравнению со своими предшественниками Jiang и Hu во время их пребывания в должности главы партии, Си удалось гораздо быстрее и прочней утвердить свои силы в партии, правительстве и армии. Сейчас 59-летний глава «Банды Князьков» должен доказать как Китаю, так и международному сообществу, что он, как минимум, как его отец, бывший Вице-премьер Си Чжунсюнь, может мыслить нестандартно и предлагать нетрадиционные, но, тем не менее, эффективные решения множества проблем Китая. Иначе Си рискует попасть в историю, как еще один недобросовестный политик, кому не удалось улучшить стандарты жизни людей и гражданских прав, используя патриотические и громкие лозунги, чтобы прикрыть множество недостатков партийной элиты.
***
Во вне с новым, внутрь со старым: интерпретируя «новый вид международных отношений» Китая
Опубликовано: China Brief издание: 13, выпуск: 9, 25 апреля
Автор: Peter Mattis
Во время поездки президента Китая Си Цзиньпина в Соединенные Штаты в прошлом феврале, он призвал Пекин и Вашингтон «послужить хорошим примером конструктивных отношений, основанных на взаимовыгодном сотрудничестве двух стран с разными политическими системами… примером, у которого нет прецедентов и который вдохновит следующие поколения». Потом признанный долгожданный лидер Си подчеркнул, насколько важно выстроить «новый тип отношений великих держав в XXI веке» - фраза, которая превратится в «новый тип отношений великих держав» (xinxing daguo guanxi) (Министерство Иностранных Дел, 20 июля, 2012). В прошлом году эта формулировка могла остаться открытым вопросом, предметом переговоров, поставив задачу перед Хиллари Клинтон, занимавшей тогда пост Генерального Секретаря, написать новую историю о том, что происходит, когда встречаются установившаяся и растущая власти (Государственный Департамент США, 7 марта, 2012). Речь Си Цзиньпина в Москве во время его первого заграничного визита в качестве президента и последующее развитие «нового типа международных отношений» (xinxing guoji guanxi), тем не менее, дают основание полагать, что Пекин начал притворять в жизнь новую идею о международной системе, которая бросит вызов, как минимум, некоторым из постулатов существующего порядка (International Herald Leader, 11 апреля; People’s Daily, 23 марта).
Следуя первому упоминанию Си о необходимости настроить отношения США и Китая на более позитивное видение отношений великих держав, его предшественник Ху Цзиньтао разработал четыре направления действий, которым обе стороны должны продолжать следовать. Среди них: развеять недоверие посредством диалогов на высшем уровне и постоянного общения глав стран; продолжать развивать и расширять взаимовыгодное сотрудничество в таких традиционных областях, как обеспечение правопорядка, и нетрадиционных – как энергетика и окружающая среда; минимизировать влияние на отношения США и Китая внешних факторов и третьих сторон; разделить международную ответственность поддерживать «здоровое взаимодействие» в Азиатско-Тихоокеанском регионе (Xinhua, 20 июня, 2012).
Вскоре после этого Cui Tiankai, занимавший тогда пост заместителя министра иностранных дел, а сейчас посол Китая в Соединенных Штатах, вместе с Pang Hangzhao обеспечили долгосрочное и официальное развитие «нового типа отношений великих держав». Неудивительно, что Цуй и Пан повторили основное направление, заданное Си и Ху, но они выделили, как минимум, три сложности в достижении нового видения в отношениях США и Китая. Первое – это стратегическое недоверие. Второе – конфликты вокруг «основных интересов» Китая или, точнее, вмешательство США в эти интересы. Третьим было растущее соперничество в Азиатско-Тихоокеанском регионе (Министерство Иностранных Дел, 20 июля, 2012).
Хотя и Пекину и Вашингтону были отведены важные роли в координации «нового типа отношений великих держав», Цуй и Пан возложили ответственность за решение вышеперечисленных задач непосредственно на Соединенные Штаты. Участие Китая в развитии отношений США и Китая, как всегда, не подлежит сомнению. Они написали, что «то, что Соединенные Штаты сделали в отношении ключевых и важных интересов и главных вопросов Китая - неудовлетворительно». Во многих отношениях, по словам Цуй и Пана, Пекин не был частью проблемы: «Последнее время некоторые проблемы возникали в окрестностях Китая. Китай не создает эти проблемы и, уж тем более, не наносит вред. Наоборот, он - жертва, которой этот вред наносится» (Министерство Иностранных Дел, 20 июля, 2012). В целом, это сообщение оказалось заявлением, что Вашингтон должен принять рост Китая без встречных уступок со стороны Китая по отношению к аналогичным давним принципам и политике США. (“China’s Search for a ‘New Type of Great Power Relationship’,” (Китай ищет «новый тип отношений великих держав») China Brief, 7 сентября, 2012).
Позже в этом месяце в Московском Государственном Институте Международных Отношений Си выступил с речью, где он призвал мировую общественность взглянуть на «новый вид международных отношений», в основе которых лежат обоюдовыгодное сотрудничество и общее развитие. Последнее означает, что страны должны уважать права каждого государства следовать своему собственному политическому и экономическому развитию. Си отметил, что растущая мировая взаимная зависимость и нетрадиционные угрозы безопасности означают, что государства не должны бороться за безопасность в одиночку, а должны полагаться на безопасность на базе сотрудничества, коллективную и общую безопасность (hezuo anquan, jiti anquan and gongtong anquan), чтобы противостоять угрозам (People’s Daily, 24 марта). Хотя было бы легче опустить эти комментарии, как риторическое украшение, их выделили и развили в других СМИ, разной степени авторитетности.
Самое последнее и наиболее авторитетное объяснение было в статье издания «Голос Китая» (zhongsheng) в начале этой недели, в связи с визитом Председателя Объединенного комитета начальников штабов Генерала Мартина Демпси. В статье так же особенно выделялось обращение Си к Москве, были опубликованы некоторые фразы в случаях, когда они даже не цитировали напрямую его речь. Во взаимозависимой глобальной деревне, говорит Zhongsheng, безопасность достигается совместными усилиями, нужно предоставить другим государствам возможность помочь в обеспечении безопасности вместо того, чтобы предпринимать односторонние меры. (People’s Daily, 23 апреля).
Неподписанная статья под заголовком «Перспективы безопасности Си», опубликованная после того, как в западных СМИ появились сообщения, что Си осудил действия Северной Кореи в своей речи на форуме «Boao Forum For Asia», пояснила комментарии президента по поводу безопасности во взаимозависимом мире следующим образом:
«Эта новая концепция общей безопасности идет вразрез с узким подходом, когда безопасность рассматривается с точки зрения собственных интересов и нужд. Ведомая таким нежелательным подходом, в случае регионального или мирового кризиса страна всегда будет прежде всего смотреть на собственную выгоду. От сирийского кризиса до споров о морских территориях Восточно- и Южно-китайских морей, в конечном счете, большинство проблем безопасности, с которыми мир сталкивается сегодня, так или иначе, могут быть связаны с тем, что многие преследуют эгоистичные цели, игнорируя нужды региональной и мировой безопасности» (China Daily, April 10).
Цюй Син, ученый исследовательского центра при Министерстве Международных Дел Китайского Института Международных Исследований, так же прокомментировал слова Си в интервью International Herald Leader, которое было опубликовано в Reference News (Cankao Xiaoxi). Цюй пояснил, что «новый тип отношений великих держав» был только одним неотъемлемым компонентом, подчиненным более широкому «новому типу международных отношений». В центре внимания версии великой державы, по словам ученого, - искоренить такое бедствие, как консервативные, укоренившиеся силы, создав атмосферу конкуренции, чтобы обеспечить мирное развитие. Вероятно, что наиболее интересно, сказал Цюй, за счет привлечения России, которую он считает влиятельной великой державой, в рамках действий, предложенных Си, она должна подтолкнуть Вашингтон принять позиции Китая и улучшить двусторонние отношения – создать улучшенную форму триангуляции, даже если Китай не стремится к формальному соглашению о безопасности (International Herald Leader, 11 апрель).
Превращение «нового типа отношений великих держав» в «новый тип международных отношений» означает, что Пекин идет «ва-банк» в своих старых принципах внешней политики. В то время как Китайские ученые и представители общественной интеллигенции являются приверженцами другого подхода к некоторым из наиболее серьезных проблем и принципам внешней политики Китая, президент Си, кажется, придерживается старого курса (Foreign Policy, 23 апреля; “Is Enough Finally Enough for China and North Korea?” (Действительно ли довольно, наконец, достаточно для Китая и Северной Кореи?) China Brief, 15 марта). Даже, хотя заявления Си о вкладе в коллективную безопасность – это движение в правильном направлении, взгляд на суверенитет и необходимость разрешить другим государствам присутствие вторит позиции Лиги Наций, нежели Соединенных Штатов. При старой власти суверенность была абсолютной, при новой суверенность условна. Лучший способ охарактеризовать это – сказать, что «новый тип международных отношений» - это небольшой шаг вперед для Китая, но шаг назад для международного сообщества.
***
Белая книга обороны – взгляд в будущее
Опубликовано: China Brief издание: 13, выпуск: 9, 25 апреля 2013
Автор: Dennis J. Blasko
После того, как выходит каждая Белая книга обороны Китая, первый вопрос, который неизменно возникает: «Что нового?» Неудовлетворительный, но, тем не менее, точный ответ: «Зависит от того, что вы уже знаете о вооруженных силах Китая».
В Белой книге повторяется давно установленная политика, и обычно там содержится новая информация и обновления более ранних версий. Вступительная часть служит барометром того, как правительство Китая видит состояние международной безопасности. И хотя, военные играют ведущую роль в разработке Белых книг безопасности, текст координируют министерства центрального правительства, и итоговый вариант документа выпускает Информационный офис Государственного совета КНР, а не Народно-освободительная армия Китая (НОАК). Белые книги, тем не менее, не являются тем средством, которое китайское правительство стало бы использовать для того, чтобы озвучивать в них своиновые политические линии.
Белые книги составляют на основе информации, предоставленной в прошлых выпусках. Читатели, изучая определенную тему, должны просмотреть все восемь выпусков Белых книг, начиная с 1998, чтобы понять, как об этой теме говорят или не говорят в каждом из них.
К сожалению, но это правда, что читатели должны быть знакомы с предыдущими выпусками документа, чтобы у них сложилось мнение о текущем выпуске [1]. В то время как китайское правительство предоставило много информации в ряде Белых книг обороны, знающие читатели всегда обнаружат, что темы вообще не обсуждаются или освещены не достаточно детально, чтобы ответить на давно волнующие вопросы, особенно это касается бюджета на оборону или новом оружии и оборудовании НОАК.
Для того, чтобы взглянуть на многие вопросы, затронутые Китаем, под другим углом и чтобы получить больше подробностей о вооружении и узнать цифры, читатели должны обратиться к ежегодным отчетам Министерства обороны США Конгрессу, где содержится информация о вооруженных силах Китая.
Таксономия «новой» информации
В каждой Белой книге содержится несколько типов «новой» информации. Прежде всего, некоторая «новая» информация знакомит читателей с новейшими данными о развитии вопросов, которые уже были освещены в предыдущих выпусках. Часто это наиболее общая информация, она редко относится к основным темам национальной безопасности и военной политики.
Во-вторых, некоторая «новая» информация может быть впервые включена в Белую книгу. Эта информация, как правило, уже появлялась в официальных информационных источниках Китая без привлечения к ней пристального внимания.
В-третьих, в некоторых Белых книгах содержится «новая» информация, когда китайское правительство впервые обнародует какой-то конкретный факт или впервые озвучивает цифры. Обычно этой информации очень мало относительно всего содержимого документа.
К счастью, Китай прилагает дополнительные усилия, чтобы перевести каждый выпуск Белой книги на английский язык в интересах иностранных читателей, их главной целевой аудитории. Сравнение версий на китайском и английском может быть полезным языковым опытом, а так же поможет понять точное значение многих терминов.
Что «нового» в Белой книге 2013?
Первым новым элементом в Белой книге объемом в 10.000 слов, выпущенной 16 апреля 2013, является не столько содержимое, сколько форма. Главный автор отчета генерал-майор Чэнь Чжоу из Китайской академии военных наук говорит, что этот выпуск является «тематической Белой книгой, где в центре внимания находится различное многостороннее использование вооруженных сил Китая» в противоположность выпускам прошлых лет, где давалась общая информация (China Military Online, 18 апреля). Таким образом, в этом году акцент сделан на том, что китайские вооруженные силы намерены защищать суверенитет, поддерживать развитие национальной экономики, а так же содействовать сохранению мира и стабильности.
Перед тем, как подробно рассмотреть эти вопросы, в Белой книге идет раздел о международной обстановке и миссиях вооруженных сил. И хотя, «мир и развитие всегда остаются основными направлениями (тема, которая впервые была озвучена на страницах Белой книги в 1998), у этого направления появились новые возможности и трудности». В вводной части повторяются основные линии политики обороны, такие как оборонительная позиция Китая и стремление страны достичь господства, военной экспансии или вмешаться во внутренние дела других стран. Иностранные читатели редко пропускают такие заявления, как «стереотип» или «линия партии», но для Пекина они служат утверждением стратегических намерений Китая.
Говоря о «признаках растущего гегемонизма, политики с позиции силы и нео-интервенционизма», международное сообщество изображалось гораздо менее враждебным, чем можно было ожидать. Например, в документе присутствовало только одно упоминание о Соединенных Штатах: «[Соединенные Штаты] вносят корректировки в стратегию безопасности в Азиатско- Тихоокеанском регионе», а так же косвенное заявление, что «Некоторые страны усилили свои военные союзы в Азиатско- Тихоокеанском регионе, увеличили свое военное присутствие в этом регионе и часто делают ситуацию на этих территориях более напряженной». Этот тон в значительной степени менее конфронтационный, чем в предыдущих Белых книгах, как, например, в 2000, когда имя США упоминалось более полдюжины раз, в частности в вопросе их продажи оружия на Тайвань.
Несмотря на то, что о продаже оружия на Тайвань говорилось в каждом втором выпуске Белой книги, в этом году в документе о них не упоминается. Отсутствие этой темы не означает, что это больше не приоритетный вопрос для Китая. На самом деле, эту тему подняли неделей позже во время визита в Китай Председателя Объединенного комитета начальников штабов США Мартина Демпси (Xinhua, 22 апреля).
Таким же образом, отношения по обе стороны пролива (cross-Strait relations) были описаны, как те, где «продолжается движение мирного развития» и независимые силы Тайвани были упомянуты только раз. С другой стороны, более крепкие слова были обращены к Японии, которая «создает сложности в вопросе Сенаку». Хотя все же, тон этого обращения гораздо смягчился по сравнению с тем, как Китай мог описать состояние двусторонних отношений. Индия в этой части документа не упоминается.
Несмотря на характер обращения относительно международной ситуации, информация, приведенная в Белой книге не оставляет сомнений, что Китай будет продолжать линию обороны национального суверенитета и территориальной целостности, что является официальной частью «основных интересов» Китая. В Белой книге обозначено, что Китай будет защищать свои территории используя «военную стратегию активной обороны (основываясь на озвученном ранее заявлении «Мы не будем нападать до тех пор, пока не нападут на нас; но мы точно пойдем в контрнаступление, если на нас нападут») и развивать идеи для стратегий и тактик народной войны».
Третья часть документа посвящена защите национального суверенитета путем «многостороннего использования вооруженных сил, чтобы установить мир, сдержать [предотвратить] кризис и выигрывать войны». В этой главе перечисляются многолетние факторы оборонительной политики, дополненные обсуждениями «тренировок на основе сценария» НОАК, расположения войск в транс-военных регионах, тренировок «стенка на стенку», учений в открытом море, чтобы подготовиться к этим миссиям. Большая часть этой информации уже появлялась ранее в китайских военных и гражданских информационных источниках, и заинтересованные читатели могут дополнить эту информацию, часто гораздо более детально.
Еще один не очень новый элемент в этом документе – определение цели «создать сильную национальную оборону и мощные вооруженные силы, которые будут соизмеримы с международным положением, которое занимает Китай» - задача, которая ранее была озвучена в отчете на 18-ом съезде КПК в ноябре 2012 (Xinhua, 16 ноября, 2012). Много иностранных аналитиков давно определяли эту цель Китая, как стремление найти «правильное место в мире» [2].
Возможно, специально для внутренней аудитории в тот же день Белая книга была опубликована в военной газете PLA Daily на китайском языке, там ситуация описывалась, как гораздо более тяжелая: «Враждебные западные силы применили стратегию вестернизировать и разделить нашу страну, они делают все возможное, чтобы сдержать и остановить развитие Китая» (PLA Daily, 16 апреля). Похожие слова были использованы в китайской Национальной Обороне в 2008: «[Китай] столкнулся со стратегическими маневрами и политикой сдерживания извне». Авторы Белой книги в 2013, тем не менее, кажется, решили выбрать более примирительный тон в отношении внешних угроз.
Что же действительно «новое»?
В Белой книге, на самом деле, нет какой-то новой информации, которая не была ранее опубликована правительством Китая. В первый раз были озвучены цифры численности персонала в «мобильных операционных подразделениях» НОАК – 850.000, наряду с 235.000 в военно-морских силах и 398.000 в военно-воздушных силах НОАК. Эти цифры, тем не менее, не представляют все регулярные войска НОАК, которые насчитывают 2.3 млн, последний раз эти данные приводились в выпуске 2006 года.
В том же параграфе, что и численность армии, в Белой книге говорится, что «сухопутные войска НОАК состоят из операционных подразделений, пограничной и береговой охраны, гвардии и гарнизона». Цифра 850.000 не включает в себя ни «подразделения пограничной и береговой охраны, гвардию и гарнизон», ни персонал сухопутных войск, получивших назначение в четырех Главных департаментах в Пекине и связанных с ними организациях, семи штаб квартирах Военного региона или сотрудников местных штаб квартир на провинциальном, префектном и окружном уровнях (как было описано в Белой книге в 2004 и 2006), не учтена так же система военных академий и университетов сухопутных войск. Персонал Второй артиллерии так же не был включен в цифру 850.000 (по некоторым оценкам численность персонала Второй артиллерии составляет 100.000)
Если вычесть количество служащих Военно-морских и Военно-воздушных сил из общих сил НОАК, равных 2.3 млн, останется 1.667.000 человек. Это число представляет объединенные силы как Сухопутных войск, так и Второй артиллерии. Число 850.000 – это сокращенный вариант 1.667 млн или чуть больше половины всех Сухопутных войск и численности Второй артиллерии.
В Белой книге были обозначены все 18 «объединенных корпусов» (или групп армий), и перечислено, каким Военным регионам (управлению военных зон) они подчиняются. Это новый уровень прозрачности официальных китайских источников, но некоторые иностранные источники, включая отчет Пентагона Конгрессу, предоставляют эти детали (и даже больше информации) уже десятки лет.
Так же новым является описание трех уровней оповещения НОАК с третьего, самого низкого, до самого высокого первого Уровня. В Белой книге, тем не менее, не дается дальнейшего описания, что именно означают эти уровни оповещения для подготовки и готовности.
Другая новая цифра – это 68 случаев «серьезного насилия» с которыми «справилась» Народная вооруженная полиция Китая с 2011 по 2012. Учитывая, что в Китае происходят десятки сотен тысяч случаев «массовых инцидентов», 68 случаев, кажется, представляют очень маленький процент от общего числа[3]. Как множество документов со «статистическими данными с особенностями Китая», Белая книга, тем не менее, не дает определения «серьезному насилию» и не говорит, что подразумевается под «справиться» с инцидентами. И все же это «новая» информация, хотя, точно неясно, что она означает.
Несмотря на расхождения в новых цифрах, тот факт, что они были включены, является добрым знаком и эта информация должна быть полезна в случае, когда иностранцам представится шанс обсудить эти вопросы со знающими китайцами.
Что не было включено?
Ограничив сферу действий до «различных миссий» вооруженных сих, некоторые темы, которые ранее поднимались в других Белых книгах, в этом году не были упомянуты. Например, в ответ на вопрос изменит ли Китай свою политику относительно ядерного оружия «Неприменения первым», генерал-майор Яо Юньчжу отметила, что в Белой книге в этом году нет главы о «Политике Национальной Обороны». В прошлых выпусках в этой главе обычно говорилось об особой приверженности страны политике отказа от применения ядерного оружия (China-U.S. Focus, 22 апреля). В других выпусках заявление о «Неприменении первым» упоминалось в главе «Контроль над вооружением и разооружение», которая тоже не была включена в Белую книгу в этом году. Несмотря на это, в последней Белой книге описывается роль Второй артиллерии в ядерной контратаке, это описание согласуется с обозначенной политикой «Неприменения первым», и Яо заверила общественность, что к политике Китая в этом вопросе не было изменений, хотя, она признала, что «призывы изменить политику официального обещания «Неприменения первым» постоянно звучат в китайских информационных источниках».
Схожим образом, из-за ограниченного объема Белой книги, не было информации о бюджете на оборону. В прошлые годы, Белая книга включала главу «Расходы на оборону», где было больше информации о бюджете на оборону, чем в официальном отчете по бюджету, представленному на Всекитайском собрании народных представителей. Возможно, в следующей Белой книге это упущение будет исправлено, и расходы на оборону будут основной темой этого документа.
В то время как в Белой книге этого и предыдущих лет представлено много данных и статистики, в них не производится попытка анализировать эту информацию. Например, там говорится, что 1842 гражданина Китая участвуют в миротворческих миссиях ООН, а составляет гораздо меньше одного процента общего числа человеческих ресурсов НОАК. Более того, если посмотреть на статистику по каждой миссии, предоставленной на сайте ООН, можно увидеть, что ни в одном случае участие Китая не составляет большинство, задействованных в миссии людей, и обычно составляет от одного до семи процентов от общего числа участников миссии[4]. Похожий анализ можно провести в случае участия отдельных кораблей в миссиях в Аденском заливе, сравнивая их количество с общим числом надводных кораблей военно-морских сил НОАК с числом войск, которые принимают участие в учениях с другими странами. Подобный анализ показал бы, что гораздо большее число служащих НОАК оказывает помощь пострадавшим от стихийных бедствий внутри страны или поддерживают проекты национального развития, чем дислоцировано за границей для миротворческих миссий, морского эскорта или учебных операций и тренировок. Тем не менее, Белые книги – это хорошая отправная точка для начала более детального анализа.
Поскольку Белые книги в основном направлены на иностранных читателей и играют важную роль в сохранении целей Китая, не должно быть сюрпризом, что они не включают оценок мощности НОАК. В военных китайских информационных источниках часто появляются жесткие оценки, которые делают командиры подразделений и штабные офицеры по поводу низкой квалификации персонала НОАК, недостатка в командовании и управлении, организации, тренировках и логистике. Эти данные подкрепляют оценку возможностей НОАК «Две несовместимости» (liangge buxiang shiying), которую дал Ху Цзиньтао. Он говорит, что «уровень модернизации НОАК не соответствует требованиям, чтобы выиграть локальную войну в условиях информатизации, а наш военный потенциал не соответствует требованиям, чтобы нести исторические миссии армии». Эта оценка была недавно опубликована в аналитической статье в PLA Daily 16 апреля, ее цель – признать прогресс, достигнутый в модернизации и обучении за последние годы, но так же призвать войска продолжать усердно трудиться и дальше.
В заключение, в Белой книге нет упоминания о том, что Си Цзиньпин был назначен председателем Центрального военного совета (в документе 2004 говорилось, что на этот пост был назначен Ху Цзиньтао). Так же не было включено руководство Си вооруженным силам «создать народные военные силы, которые будут подчиняться партии, могут сражаться и побеждать в войнах и имеют отличную репутацию» (wei jianshe yi zhi ting dang zhihui, neng da shengzhang zuofeng youliang de renmin jundui). Это заявление отражает приверженность приоритетам вооруженных сил сохранять лояльность Коммунистической партии, бороться за то, чтобы повысить их оперативные возможности и быть примером всему остальному обществу вместо того, чтобы быть лояльными какой-либо определенной личности.
Итог
Белые книги 2006 и 2008 обозначили 2049 год сроком окончания модернизации многогранных вооруженных сил, процесса, который начался в поздних 1970-ых. Результатом этих изменений должна стать меньшая по численности, но более технологически-развитая НОАК, этот процесс включает в себя комплексные изменения в персонале, тренировках, обучении и логических системах, главных модификациях, чтобы укрепить структуру, обновления в доктрине, чтобы адаптироваться к новым миссиям, а так же использовать новое оборудование. Темп этого процесса увеличился в середине – конце 1990-ых, его ускорил приток финансирования и вновь доступная отечественная электроника. НОАК все еще недостает поддержки профессиональных унтер-офицерских корпусов и передового боевого опыта в современных совместных и общевойсковых военных действиях. Старшее руководство НОАК осознает трудности в этих областях и признает, что они могут осуществить только постепенные изменения в ходе процесса модернизации из-за человеческого и эмпирического факторов. Указание Си и данные, приведенные в Белой книге показывают приверженность курсу модернизации вооруженных сил Китая, так как армия готовится выполнять сдерживающие, боевые и нетрадиционные задания обороны, предписанные руководством Коммунистической партии.
Примечания:
- Белая книга «Многостороннее использование вооруженных сил Китая» доступно на сайте Министерства национальной безопасности <http://eng.mod.gov.cn/Video/2013-04/19/content_4443469.htm>.
Предыдущие Белые книги безопасности доступны на официальном сайте Центрального правительства Китая <http://english.gov.cn/official/2005-08/17/content_24165.htm>.
- Яркий пример такого анализа вы найдете в статье Джеймся A. Льюиса «Кибервойна и соревнование в китайско-американских отношениях», Центр стратегических и международных исследований, май 2010, электронная версия <http://csis.org/files/publication/100510_CICIR%20Speech.pdf>.
- Менфред Эльфстром и Сарош Курувилла «Меняющаяся природа волнений в среде рабочих в Китае» Международная конференция труда и трудовых отношений, Филадельфия, 2-5 июля, 2012, электронная версия <http://ilera2012.wharton.upenn.edu/NonRefereedPapers/Kuruvilla,%20Sarosh%20and%20Elfstrom,%20Manfred.pdf>.
- Сайт ООН по поддержанию мира «Страны, предоставляющие военный и полицейский контингент» (обновляется каждый месяц), электронная версия
<https://www.un.org/en/peacekeeping/resources/statistics/contributors.shtml>.
