header left
header left mirrored

Религиозные воззрения китайцев

Как и у других народов мира, формирование религиозных воззрении, китайцев определялось особенностями их социально-экономического развития. В этом развитии неизбежно находила отражение сложность этногенеза китайцев, в состав которых вошло много, подчас очень разнородных этнических групп. Основной чертой верований китайского народа является явное преобладание в них слоя, связанного- с общинным земледелием (культы божеств сельскохозяйственного производства — предков, семейных покровителей).

Древние религиозные воззрения

Процесс формирования религиозных воззрений; китайского народа был длительным. Этим, вероятно, объясняется значительная устойчивость в верованиях крестьян пережитков подчас очень отдаленных этапов развития идеологии. Часто невозможно с достаточной достоверностью определить, самобытно ли то или иное явление идеологии китайцев, или оно воспринято извне и вошло в общекитайскую духовную культуру от соседнего народа или через одну из ассимилированных китайским народом этнических групп. Так, например, в фольклоре до наших дней дошли два различных мифа о происхождении вселенной.

Один из этих мифов, более ранний, посвящен матери-прародительнице Нюйва (иногда Нюйгуа). Другой миф, более поздний, разработан^ ный более сложно и отвлеченно, посвящен мужчине-прародителю Паньгу. Вероятнее всего, что эти два мифа принадлежат самим китайцам и различия в них связаны со стадиальными различиями в идеологии их создателей. Более ранний миф о Нюйва более конкретен и прост. Сама Нюйва представляется очеловеченной Природой, в которой она растворилась. Очеловечение явлений природы мы находим и в других ранних мифах. Так, например, луна представляется матерью светил, а ее дети — 10 солнцами. С этим представлением связан обычай купания девушек в 3-й день, третьего лунного месяца.

Фетишистское в своей основе олицетворение или очеловечение явлений природы долго сохранялось у древних китайцев. К такому представлению восходит очень распространенный с древности и дошедший до наших дней у народов страны культ гор.

Основные горы Китая представляются как живое существо, человек, и даже более того, как предок. Так, в древнем «Сводном перечне горам и морям» читаем:-

«Гора Хэ (дословно «Колос-гора») — это Предок. Ей приносятся жертвы по ритуалу Беликого заклания; яства и убитое животное закапывают». (Жертвенным животным был обычно бык или буйвол).

Олицетворены, очеловечены и другие основные явления природы. Мы имеем лишь косвенное указание на это: в древнем «Своде норм и правил обрядности» («Лицзи») рекомендуется приносить жертву горам, лесам и рекам в равной мере, т. е. как объектам, равным по значению, путем убиения животных по ритуалу Великого заклания, «ни в коем случае не используя при этом самку» (корову, овцу и т. д.). Олицетворяются и такие важные для земледельца явления природы, как засуха: «Имеется человеческое существо, одетое в зеленое платье. Это существо зовется дочь Желтого предка — Ба — засуха».

Наконец, на следующем этапе обожествления гор, рек, лесов и т. п. возникает представление о духе пх (или демоне, т. е. злом духе). По представлениям древних китайцев, каждая гора имела своего духа-хозяина, который был непохож на других духов. Часто в его облике соединены черты нескольких живых существ.

Значительно позже появляется представление о едином духе всех гор. Духом- властителем гор считался тигр, и даже в лубочной картинке Владыка гор изображался человеком, лицо которого подобно морде тигра. Изображение тигра считалось оберегом от злых духов. Щитами с изображением морды тигра наделялась гвардия. До наших дней дошло представление о тигре как главном духе-хозяине гор. Лаоху (дословно «почтенный тигр») считается божеством гор не только у китайцев, но и у маньчжуров, чжуан и ряда других народов страны.

Поклонение силам и явлениям природы, наделение рек, лесов, гор, стихий духами (обобщенными или персонифицированными: дух реки Ло, дух реки Хуанхэ и др.) сохранилось почти до наших дней; наиболее ярко оно выражено в культе повелителя вод — дракона (Лун).

В представлении о драконах и водных духах наиболее ярко выражены пережитки древних, особенно анимистических воззрений предков китайцев. Каждая водная артерия больших или меньших размеров в народном представлении наделена своим божеством. Духи рек и больших озер подчинены пяти драконам, поделившим меж собой власть над водной стихией пяти стран света («пятой страной» считалась середина). Восточный и южный драконы обитают в морях, северный, центральный и западный — в реках и озерах Центрального Китая. Драконы владеют также тучами, облаками и дождем, насыщающим их. В большинстве случаев дракон считался проявлением ян — мужского, активного, благостного, оплодотворяющего начала. Каждая часть существа дракона, по древним верованиям, имела благостную силу. Его «кожа» считалась оберегом. «Кости», «зубы» и «слюна» дракора (за которые принимаются костные остатки рептилий и т. п.), находимые при раскопках, широко применялись в народной медицине. Считалось, что эти-то «останки дракона» и вызывают фыншуй — магическое действие сил данной местности, особенно усиливающееся, если она холмиста. Дракон является постоянным персонажем сказок, легенд и т. п.

Тотемизм

Тотемные представления и особенно вера в происхождение человеческого коллектива от определенного растения, животного или птицы возникли немногим позже фетишистских олицетворений природных явлений. На этом этапе человек осознал уже себя как члена определенного человеческого коллектива, но еще не отделял этот коллектив от коллективов животных, птиц, растений и не ставил человеческий коллектив выше других в природе. Наоборот, часто коллектив растений или животных представлялся более близким к праматери-природе, а следовательно, и более могущественным. Возникает представление о братской связи животных одного или одновременно нескольких видов с определенной группой людей. Животное брат или сестра, по древним верованиям, может не только общаться со своими братьями-людьми, но и превращаться в них и вновь принимать свой облик. Эти связанные общим происхождением люди и животные, по представлениям древних, могли вступать в брак и растить потомство, своей кровью и плотью питая друг друга во время голода (в определенные периоды поедание тотемных животных и даже охота на них были запр; щены). Люди называли свой коллектив по тотемному животному. «Нам идти походом на племя Конь. Предок окажет нам помощь», гласит иньская гадательная надпись (II тыс. до н. э.). Как и у других народов, у древних китайцев подразделение большого коллектива часто именовалось по названию своего частного, но связанного с общим тотема. О южных связях иньцев говорит их тотем — пурпурная птица.

Очень многочисленны наименования родов и племен древних китайцев по названиям растений. Чаще всего тотемом служили полезные растения; поэтому и среди фамильных знаков десятками встречаются такие, как: Чжу (бамбук), Ли (каштан съедобный), Хэ (колос злакового растения), Тао (персик), Ли (большая группа сливовых), Сан (тутовник). Но среди фамильных знаков мы встречаем и такие, как Сун (сосна строительная), Во (кедр, широко использовавшийся в древности на изготовление лодок-долбленок), Чу и Цзин (терновник и колючий кустарник; оба растения использовались на устройство изгороди селений, а колючки их использовались для охотничьих и хозяйственных нужд). Последние два наименования сохранились как наименования царств и позже — областей и районов Китая, но восходят они к племенным тотемам. Тотем основного рода в племени древних китайцев и далее основного племени в союзе племен сохраняется в памяти (и в литературе) их потомков как государственный символ власти. Тотемом сясцев была сосна, у иньцев жертвенник духу земли устраивался в роще кедров (часто дерево бо — кедр — называют ошибочно китайским кипарисом), у чжоусцев «местом трепета» была роща каштанов (см.: Луньюй, гл. III, § 21). Известный комментатор и ученый Чжу Си (XII в.) пишет, что из этих пород дерева выполнялись и изображения духа земли в виде деревянного прямоугольного блока с затесом в форме человеческого лица в верхней его части; этот блок подвешивался и в священной роще, и в главном храме в период общественных собраний и особенно суда над ослушниками воли вождя (или царя). Миниатюрное подобие этого бруса цари возили с собой в походах и перед ним казнили ослушников и изменников, так как считалось, что в нем пребывает сам дух земли.

Представление о родстве с тотемом и о большей его связанности с природой, а следовательно, и большей для него возможности влиять на природу, обеспечить успехи в охоте, сборе плодов и корней, умножить плодовитость злаков и животных, а также самих людей привело к представлению о тотеме-предке. Предок должен заботиться о благе потомков, защищать их, множить их число — рождать их (или содействовать их рождению). Потомки же должны заботиться о почитании предка, о его питании как в форме жертвенных закланий животных, так и в виде постоянных подношений у алтаря, об удовлетворении и других его потребностей.

По мере осознания человеком своего места в коллективе и роли этого коллектива в борьбе с враждебными силами и существами природы предок принимает все более антропоморфный (человекообразный) облик. Сначала это животное с лицом или телом человека, как например различные духи с телом лошади и лицом человека, затем — человек с головой или телом животного (так, например, прародительница Нюйва на древних рельефах часто изображалась полуженщиной, полузмеей, что подчеркивало ее мудрость; Фуси изображался также с телом змеи или человеком с головой быка, а изобретатель плуга и покровитель земледелия Шэньнун — с рогами). Наконец, предки принимают чисто человеческий облик. Более того, и духи и божества также изображаются в виде человека. Например, звезда (и божество) долголетия изображается и сейчас добрым мудрым старцем Шоусином (последнее подчеркивается удлиненной головой с черепом как бы двойного объема).

Женские божества

В сонме человекообразных предков и среди пер- вых обобщенных божеств преобладают, как и у других народов, женские божества и предки. В иньский период гадавши* обращаются к матерям-прародительницам Востока (Дун-Му) и Западе (Си Му); лишь позднее Восточная матерь-прародительница уступила место Дун-ван Фу — отцу-повелителю Востока. Однако это божестве «опоздало»; его трансформация в мужское божество происходила в период укрепления представлений о единоличной власти и, соответственнс им, о верховном божестве, также мужском. Дун-ван Фу так и остался в представлениях религиозных китайцев второстепенным божеством.

Божественный предок-женщина первоначально представлялся очень конкретно Предком считалась старейшая женщина племени или родоначальница генеалогической линии (части племени), живущая или недавно умершая, но оставившая память о себе. Позже этот образ абстрагировался и сохранилось представление о женщине-прародительнице — матери племени и посреднице между матерью-при- родой и людьми. Ее образ позднее нашел выражение в представлении о богине- свахе (Шэньмэй). Это божество — устроительница браков, ниспосылающая плодородие полей и плодовитость стад, а также самого человеческого коллектива; в качестве помощниц, по представлениям древних, ей служили содружества женщин— глав родов племени, которые являлись посредницами между нею и человеческим коллективом. По представлениям древних китайцев (как и других народов мира), женщина-мать не только выполняла волю природы и ее олицетворений — женских божеств, но и сама вызывала и усиливала процессы, происходящие в природе. Наделяя женщину сверхъестественными свойствами, древние постепенно выработали представление о женщине-предке, обитающей в небесной сфере (по материалам фольклора, конкретным обиталищем предка была луна). Пережи- точно представление о женщинах — помощницах и выразительницах воли предка — дошло до наших дней в форме веры в могущество шаманок и прорицательниц (у и бу). В период обрядовых молений об урожае или приношения благодарственных жертв по случаю удачного сельскохозяйственного года, а также по случаю различных событий в жизни коллектива (в частности, смерти взрослого его члена) эти «У» — посредницы между природой и людьми, доведя себя до исступления сначала обрядовой музыкой, а затем ритуальной пляской, начинали прорицать, «предсказывая будущее» и толкуя события недавнего прошлого. Весь процесс проходил при «воскурении», т. е. жертвенном сжигании растений с одурманивающим запахом, и «возлиянии», т. е. жертвенном обрызгивании огня и обрядовом выпивании дурманящих напитков. Естественно, что поскольку руководство основным процессом производства было сосредоточено в руках тех же «у», то предсказания их были очень конкретны и часто сбывались, что, в свою очередь, закрепляло веру в их могущество. Основным обрядом были весенние игрища.

Ежегодно помощницы Шэньмэй собирались весной на моление об урожае в священной роще или у отдельных деревьев, например под гуйшу — коричным деревом. Так объединялись культ священных деревьев и ранние формы культа предков. На предка-человека, как ранее на предка-растение или предка-животное, возлагались надежды и пожелания человеческого коллектива. Руководительницы и участники (женщины и мужчины) обряда весенних сборищ имитировали процесс зарождения и развития растительного царства, в том числе посева злаков, развития колоса и сбора обильного урожая. Можно сказать, что в каких-то формах имитировался весь комплекс годичного кругооборота жизни в природе. Не случайно Шэньмэй в иньском обществе часто называется Нюйгуа-ши, т. е. сливается с самой праматерью-природой.

Однако образ Шэньмэй дошел до наших дней в виде даоского божества Няннян Сун-цзы («государыня, ниспосылающая сыновей»).

В потере женскими божествами главенства в пантеоне и трансформации женских образов в мужские можно видеть извращенное восприятие реального процесса утраты главенства женщин в обществе, перехода от материнского права к отцовскому. Правда, в земледельческом Китае этот процесс был очень длительным и шел замедленными темпами.

Сохранившиеся до наших дней в народных верованиях женские божества и духи занимают в пантеоне народной религии место второстепенных божеств и выполняют в ней второстепенные функции. Такг например, кроме упомянутой выше Няннян Сун-цзы, процессом зарождения и родов ведают еще 36 ее помощниц. Имена этих помощниц не сохранились; их называют по номерам: 8-я помощница ведает зарождением мальчиков, 18-я — девочек, а 17-я оберегает плод от язв во чреве матери.

Кроме основных женских божеств (Си-ван Му, Шэньмэй, Тянь-ши — покровительницы моряков в верованиях населения приморских областей) и второстепенных богинь (подобных божествам частной медицины), в народной религии большое место занимают третьестепенные женские божества, задачей которых является усиление значения параллельных им мужских божеств. Прежде всего это жены мужских богов и духов. Такова, например, жена Цзао-вана — божества очага. Ту же роль играют шесть его дочерей, из которых существенное значение сохранила лишь Ткачиха. Такова же роль матерей божеств (например, Лун-му — мать драконов — покровительница плавания в пресных водах и каботажных- рейсов). Особое место среди матерей-божеств занимают прародительницы обожествленных предков (например, Цзян-ди, «проглотившая яйцо пурпурной птицы» и породившая первого царя Шан, т. е. иньцев, как представляли свое происхождение их дальние потомки; мать предка чжоусцев Хоу-цзи зачала его, наступив на след Верховного владыки). Очевидно, представление о неземном происхождении предков, не знавших отца, но знавших род матери, было необходимо для утверждения их влияния и значения. 

Top
 
 

© Материалы, опубликованные на сайте, являются интеллектуальной собственностью и охраняются законодательством об авторском праве. Любое копирование, тиражирование, распространение
возможно только с предварительного разрешения правообладателя.
Информационный портал по Китаю проекта АБИРУС

Карта сайта   "ABIRUS" Project © All rights reserved
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Яндекс цитирования